Обзор прессы региона об ОАО

"Энергетик" 10 февраля 2004г.

Чуть более полугода работает стрелком в команде ВОХР Комсомольской ТЭЦ-3 Игорь Юрьевич Воробьев. Со знанием дела выполняет свои задачи. Четко реагирует на любые возникающие во время несения службы ситуации. Проявляет инициативу. Тактичен с нарушителями пропускного режима. Такую характеристику дали И.Ю. Воробьеву руководители службы безопасности станции. Начальник команды ВОХР М.А. Балагуров, добавил, что давно присматривался к бывшему однокашнику по военному училищу, работавшему прежде в охране соседнего предприятия, и хотел видеть его в своих рядах. Да и Игорь Юрьевич, едва появилась возможность поступить на службу в охрану ТЭЦ, сделал это с удовольствием. Собственно говоря, и военная его служба, проходившая после окончания Кемеровского высшего командного училища связи в войсках МВД, была связана с охраной особо важных объектов. Формирования подобных частей в составе внутренних войск требовало время. Едва советские войска вышли из Афганистана, как вспыхнули конфликты внутри страны - Карабах, Фергана, Ош, Молдавия. Двадцатитрехлетний Игорь Воробьев стал в 1990-м командиром роты связи в таком полку. И практически сразу - командировка из Благовещенска в горячую точку.

Его первая непродолжительная поездка в Нагорный Карабах, уложившаяся в шесть дней, проходила в составе рекогносцировочной группы. Предполагалась мирная разведка на предмет пригодности местности для дислокации воинской части. Получилась разведка боем.

- По приезде нам выделили БРДМ - боевую разведывательную дозорную машину. Начитавшись боевых уставов, я усвоил, что старший бронеобъекта должен находиться сверху на броне и управлять действиями механика - водителя. Я и сел сверху. Проехав километров сто двадцать, мы попали под пулеметный огонь. Благодаря бронежилету меня не ранило, но контузило. Когда получаешь в грудь удар такой силы, возможны переломы, разрывы внутренних органов, поэтому бойцы, не снимая бронежилета, втянули меня за ноги внутрь машины, а сами начали отстреливаться. Они рассказывали потом, что возили меня в БРДМ по Карабаху еще часов двенадцать, выполняя боевую задачу, а я лежал в сонном забытьи после двух кружек тутовой водки, которой здесь частенько пользовались в отсутствии медицинских обезболивающих. По-настоящему пришел в себя только в Благовещенске, отделавшись здоровым синяком.

Обследованный район рекогонсцировщики ввиду невозможности надежно обеспечить горную лесистую местность имеющимися средствами связи признали для дислокации непригодным. И объективные причины совпали здесь с субъективными. Офицеры понимали: необстрелянных бойцов только что созданной воинской части, занимавшихся в первое время восстановлением старого военного городка и не видевших в глаза ни оружия, ни радиостанции, посылать в зону конфликта нельзя. Четыре месяца усиленной боевой подготовки - и оперативная войсковая группа в составе восьмисот человек семью бортами ИЛ-76 приземлилась на аэродроме близ Азербайджанского города Гянжа.

Ситуацию в Нагорном Карабахе бойцы и командиры в общем представляли: конфликт на национальной почве. Свою роль - тоже: не допустить открытой конфронтации. Карабах на тот момент был армянской автономией на территории Азербайджана. Прежде националистические настроения не проявлялись здесь так остро. Их подогрел Спитак. Трагедия, последовавшая за спитакским землетрясением, послужила для армянских националистов поводом поднять волну: мол, азербайджанцы живут на нашей земле, занимают наши дома, едят наш хлеб. Тогда и заполыхал Карабах.

Дальневосточникам повезло - они попали в зону конфликта в момент относительного затишья, иначе им пришлось бы туго. Долго их появление служило военным притчей во языцех: благовещенская опергруппа была единственной, кто приехал воевать на ЗИЛах, без прикрытия брони. Ни БТРов, ни бронеобъектов. Хотя, по большому счету, боевых действий в Карабахе и не было.

- Это был обыкновенный бандитизм. Допустим, со склона горы ведется огонь. Спецназовцы прочесывают район, находят одного из стрелявших с карабином, сдают его в азербайджанскую милицию, он оказывается ее сотрудником. Или, к примеру, я присутствовал при таком инциденте. Из кафе выбегает один азербайджанец, за ним другой и стреляет из пистолета первому в спину. Мой товарищ ловит стрелявшего, отбирает пистолет, который оказывается настоящим бельгийским браунингом. Сдаем в милицию. Через три дня выручать "героя" приезжают высокие чины из азербайджанского МВД, опять же заявляя, что он сотрудник милиции и что изъятие у него оружия незаконно, однако почему-то не могут объяснить тот факт, что на пистолете спилен номер, к тому же ошибаются в его марке.

Задача военных в зоне конфликта заключалась в восстановлении правопорядка. Иными словами, как упрощенно сформулировал ситуацию Воробьев, - стоять между армянами и азербайджанцами, чтобы они друг друга не перебили. Средства связи, которые развернули по прибытии на место его бойцы, надежными помощниками, как выяснилось, в этом деле не стали. Советская техника, особенно "нежные" милицейские системы, стойкостью не отличались. Солдатам пришлось и в зачистках поучаствовать, и по горам в поисках стреляющих побегать. Очень популярным орудием и у той, и у другой стороны был самодельный гранатомет, в просторечии именуемый "коровой". Он сооружался из куска трубы, куда вставлялась граната. Удар молотком по гвоздику - и выстрел по близлежащей деревне слабым не казался. В результате поисков "коров" находили чаще, чем тех, кто из них стрелял.

Ситуация заставила обучить связистов и минно-взрывному делу. Саперов не хватало. На поиски самодельных фугасов они поднимались, бывало, по несколько раз за ночь. Вот здесь и приходили им на помощь бойцы из роты Игоря Воробьева. И охранниками они тоже были. Там, где ведро вина найти легче, чем стакан воды, винзавод - объект стратегический. Целое подразделение в 150 человек было расквартировано в общежитии ПТУ, готовившем специалистов-виноделов, а вокруг общежития - четыре завода: коньячных, крепленых, шампанских вин и спиртзавод. Только время тогда не располагало к застольям.

На вопрос, было ли страшно на той войне незнаменитой, как сказал поэт, Игорь Юрьевич отвечает: "Не знаю, был ли это страх, но напряг был - это точно. Ведь совсем не боится только дурак". Ночные обстрелы, вертолетные патрулирования, днем в карауле, ночью на задании. На войне как на войне. И потери. Правда, множественное число в данном случае, наверное, не применимо, но командиру от этого не легче.

- Мои пацаны попали в засаду. Один был убит, другой ранен. Ехали охранять кошары - сооружения для ночевки скота в горах. На переднем сидении уазика - два азербайджанца: участковый милиционер-водитель и омоновец. Выстрел из гранатомета, граната разрывается прямо перед машиной, они гибнут сразу. Моему рядовому Амутову пуля попала сбоку, между передним и задним панцирями бронежилета. Это была единственная попавшая в него пуля и - роковая. А вот пулеметчик Шельменков родился в рубашке: 13 попаданий, из них 7 - в руки-ноги, остальные - в бронежилет и каску. Шельменков рукой с раздробленным локтем выдернул из кармана бронежилета магазин, бросил второму пулеметчику, который вообще остался целым: отстреливайся. Тот стволом пулемета выбил окно и давай поливать белый свет. Испугались налетчики, ушли. Шельменков еще умудрился завести уазик и проехать 12 километров до ближайшего КПП. Его потом наградили орденом Красной Звезды. Зато другой азербайджанский омоновец как в начале боя залег на пол машины, так и лежал до тех пор, пока не приехали на КПП. Там поднялся, обнаружил царапину на руке - и в эвакуацию, даже автомат у нас забыл. На утро местные газеты объявили его героем.

Когда СССР перестал быть единым государством, советские воинские части вышли из Нагорного Карабаха со знаменами, но без оружия, оставив и военные городки, и продовольственные склады. Сейчас бывшая армянская автономия на территории Азербайджана, провозгласившая себя независимой республикой, утверждает, что у нее лучшая в Закавказье армия как никогда готовая к войне, и что, якобы, побывавший в свое время в Нагорном Карабахе генерал Лебедь пришел в восторг от его вооруженных сил, развивающих лучшие традиции советской армии. Старший лейтенант в запасе Воробьев относится к подобным сообщениям с иронией, читал, что средства массовой информации отделившихся от бывшего Союза государств не очень-то балуют друг друга правдивыми сведениями. Тем не менее, если, как сообщается, нынешние геополитические и геоэкономические реалии сводят риск войны к минимуму, и есть понимание того, что вечная вражда не нужна никому, о чем говорит намеченная на 2004 год встреча в Москве представителей Еревана и Баку, то возможно, то возможно, рассуждает Игорь Юрьевич, одной "горячей" точкой на планете будет меньше.

Бывший военный связист занят сейчас мирным делом. Знания и навыки, полученные в армии, помогают ему и сейчас. К ним он относит умение работать с инженерными средствами, необходимыми для охраны объекта. Например, давно применяемое в войсках и ставшее ноу-хау для станции малозаметное препятствие. Этого инженерного заграждения человеку не видно до тех пор, пока он не уткнется в него носом и не запутается. На военных объектах эту проволоку разворачивают обычно на поверхности земли, Воробьев пустил ее по забору. У желающих проникнуть на станцию через забор - а такие были - охота сразу отпала.

Умение работать с собакой - это у Игоря Юрьевича тоже от армии. О своей кавказской овчарке Азе может рассказать сколько угодно. Иногда он берет ее с собой на службу. Говорит, лучшего телохранителя при патрулировании на периметре нет

Об оснащенности станционной команды ВОХР средствами связи профессионал отзывается не с превосходством знатока - скорее с болью. Связь - это мобильность. Вопросы необходимости взаимодействия стрелка с начальником караула и соседними постами возникают во время дежурства нередко. А средство связи пока одно - скорость собственных ног.

Валентина АЛЕКСЕЕВА.